Tuesday, December 28, 2010

A translation of Brodski's Nativity Poem by Jamie Olson

The Flaxen Wave: A Nativity Poem by Joseph Brodsky

I rather liked the translation, and would have been greateful for it in any case -- both if I did like it or if I did not: I totally lack the feeling of English that makes one translate "выматывал душу" in a way that would be evocative to English speakers, to take just one example, so I am curious to see anyone try.

However, the rhyme scheme and meter just don't feel the same. My (primitive?) sense of the poem owes much to the way it flows with graceful ease to the beat of the meter; I missed this very much in the translation, but didn't have the gall to write a comment about it: I have missed this in English on other occasions, so, as no one else seems to notice, it must be just me.

Saturday, December 11, 2010

Эстетическая контрабанда Николая Некрасова :: Частный Корреспондент

Эстетическая контрабанда Николая Некрасова :: Частный Корреспондент

"За годы редакторства («Современник», 1847—1866; «Отечественные записки»,1868—1875) Некрасов много чего делал из того, что способствует у нас развитию свободной мысли. Давал взятки. Приглашал высоких чиновников играть с ним в паре, что значило крупный выигрыш. Устраивал для нужных людей роскошные обеды. «Прикармливаем зверя... приставлен ходить за нами», — объяснил он молодому литератору, с изумлением наблюдающему, как в доме Некрасова привечают цензора Фукса."



Да, вот -- "из того, что способствует". И как, все-таки, мало меняется в мире (или только в России?).

Между прочим, помню, как представлялся Некрасов из школьного курса: воплне советским поэтом; при моем тогдашнем детском невнимании к литературе как таковой я мог бы, кажется, перепутать его с Михалковым или там Исаковским-Твардовским... Помню и тогдашнее удивление, когда открыл не хрестоматию, а собрание сочинений, и наткнулся на "О погоде": "Государь мой, куда вы спешите? -- В канцелярию, что за вопрос? Я не знаю вас...", и был поражен контрастом: живой язык, живой взгляд, ничего натянутого, неестественного, много юмора, и просто веселья, и такой силы языка, кторая бывает у людей, совершенно уверенных в полном владении формой и способностью сказать все, что угодно: никаких там "де Мероде отвечает в этом роде", рифмы выскакивают так естественно, как если бы все только и говорили стихами.

Saturday, December 4, 2010

Суд потомков: Молчание близнят :: Частный Корреспондент

Денис Драгунский об оценке личности и творчества Аркадия Гайдара:

Молчание близнят :: Частный Корреспондент

Вопрос, как относиться к деятелям прошлых эпох -- вопрос открытый, а в отношении членов собственной семьи -- еще и личный, который "каждый понимает по-своему", как, кажется, сказано в том же "Чуке и Геке".

Думается, одного правильного ответа, который позволил бы раз и навсегда все решить и применять это решение автоматически, просто не существует. Не надо обольщаться: быть справедливым не в человеческих силах, и суд потомков, в своем роде, не лучше, чем суд современников. Другое дело, что суд потомков может быть свободен от страстей прошлого, и не грозит давно умершим казнью, если не считать эпизодов вроде повешения выкопанных из могилы костей после Реставрации в Англии. Зато потомки ушиблены настоящим, и склонны воспринимать все схематично.

Критерий "судить писателя по его собственным законам" тоже не слишком-то годен, потому что "судить" подразумевает "претендовать на объективность", а какая уж в литературе объективность.

Я лично, для себя, применил бы вот какой подход: как то, что делал человек, соотносится с тем, что делали другие в схожих ситуациях, причем желательно найти аналогии в других временах и культурах. И тогда мы сможем сказать, как герой Шварца: "Всех учили, но почему ты, скотина, оказался первым учеником?" Получаем некоторое подобие шкалы: на одном полюсе условный Гиммлер, на другом -- условная Софи Шолль, и где-то посередине большинство их современников, и с какой стороны от этого большинства был наш NN. И тут будет, конечно, не одна шкала, а много, потому что некоторые стороны действительности адекватнее воспринимали одни, а некоторые стороны -- другие. И вполне может быть что один и тот же человек будет оценен по-разному в разных ситуациях.

К большевикам и советским коммунистам такой подход тем более применим, что у них есть прямая аналогия -- французский революционный террор. И мы видим тут и своих Сен-Жюстов, и своих Карно, и, особенно, своих Фукье-Тенвиллей: этот последний, кажется, вообще невероятно общий тип. Возвращаясь к идее той самой шкалы, скажу, что Гайдар, по-моему, с нашей стороны от Вышинского, но для того, кто смотрит с другого конца шкалы, эта разница не будет слишком заметна.

А еще у Гайдара есть его стилистический аналог, гораздо более культурный и талантливый, как мне кажется: Киплинг. У того тоже море тестостерона, попытка посмотреть на чудовищное, по нашим понятиям, дело, восторженными детскими глазами, и все связанное с моральной оценкой государства вынесено за скобки (и тоже есть "Судьба барабанщика", даже двух барабанщиков: The Drums of the Fore and Aft -- не помню, как в переводе: нет под рукой русского издания). Константин Симонов, кажется, из той же серии.

Еще вот что мне кажется: следует отделить оценку общества от оценки людей; человека следует оценивать по тому, что он сделал (или нет), а не по тому, какой на нем был мундир (кроме, конечно, чудовищных случаев, к несчастью, многочисленных, вроде прямых палачей и пособников). Есть, например, потрясающий дневник того немецкого офицера, который был прототипом человека, спасшего героя фильма "Пианист" в Варшаве: http://en.wikipedia.org/wiki/Wilm_Hosenfeld.

Так что про Гайдара и, шире, советских людей той поры, я бы сказал, что ничего особенно нового они человечеству не показали. Ничего удивительного в их поведении я тоже не вижу, и то, что люди, способные к индивидуальному сопротивлению, крайне редки, тоже не новость. Надежды, что мы сможем извлечь из их поведения некие уроки на случай несчастного будущего у меня тоже нет никакой, потому что "люди в страхе гадки".