Толстой, Алданов и смысл истории

Опять интересная статья Language Hat: WAR AND PEACE: THE SUMMING UP.

Я опять не удержался и, конечно, вставил свои две копейки про Алданова -- рискуя, очевидно, прослыть маньяком, потому что я туда уже про Алданова писал.

А интересно, что дискуссия как раз пошла в направлении, которое Алданова -- и в "Загадке Толстого", книге, которую я сразу вспомнил всвязи с этой статьей, и в "Ульмской ночи" -- интересовала чрезвычайно. Я даже думаю, что добрая половина алдановского интереса к Толстому именно от этого. Дискуссия пошла о роли случайности и закономерности в истории. Конечно, всякий, кто сдавал экзамены по марксизму-ленинизму, сразу при этих словах хватается за то, за что он хватается, чтоб истребить, испепелить и вообще къебенезировать. Но ведь, правда, хороший вопрос. Что девятнадцатый век без Наполеона? Что английская история без Генриха VIII? Но, с другой стороны, мировые войны и религиозные реформы не вполне определяются прихотями одного человека.

А у Алданова все очень интересно. В кратком пересказе получается, что противоположность случайности и закономерности -- в истории -- мнимая, потому что все, в сущности, случайность, так как ничего не определяется единственной причинно-следственной цепочкой. То, что марксисты считают основной причиной -- это необходимое, но не достаточное условие; масса других факторов, часть из которых вполне субъективны или индивидуальны, могут дать нашим "объективным предпосылкам" реализоваться, а могут -- и не дать. А тут еще то обстоятельство, что "задним числом" всегда можно найти предпосылки чего угодно. Так что "объективная необходимость" вместе с самими марксистами, ее провозглашающими -- вовсе не необходимость. Алданов приводит два примера: Девятое Термидора (во Франции, конечно) и Двадцать Пятое Октября (в России, конечно) -- одно событие он изучал по документам во французских архивах, другому сам был свидетелем. И вот -- обоих легко могло не быть, как он убедительно показывает. И ведь оба этих события изменили мир. При этом для обоих событий характерно не только очень сильное влияние случайных факторов (дождь в Париже, Ленин в Петербурге), но и очень сильная зависимость обоих от одного человека (без Ленина в Петербурге, например, восстания, очевидно, не было бы: именно он переубедил всех остальных; а его там легко могло бы и не быть). Еще более неустойчиво, добавлю от себя, начало Первой Мировой: легко могла начаться не так, не тогда и течь по-другому. А ведь буквально все в следующие сто лет от этого зависит.

А про Толстого и его понимание истории мне запомнилась у Алданова ироническая деталь: взялся человек доказать, что личность не играет роли в истории, и выбрал для этого, в качестве примера, Наполеона: надо быть Толстым, чтоб выбрать такой неподатливый материал.